— Мы можем найти город, мистер Маккейн, — сказала Кейт, ее слова лились, подобно теплому меду. — С вами мы найдем его.
Она была очень увлекающейся женщиной, она настолько была одержима своей мечтой, что Девлин чувствовал, как она буквально сочится из ее пор. Она заставила его вспомнить о том, как он сам мечтал когда-то о сказках, в которые он верил, но которые так и не стали явью.
Белая дрянь. В глазах этой женщины он никогда не станет иным… И все же…
И все же он был здесь и представлял, как эти золотые волосы распадутся по этим плечам, которые — он точно знал — такие же нежные и бледные, как атлас цвета слоновой кости. Невинность и страстность — он и представить не мог, что эта комбинация могла родить такой пьянящий аромат.
Эта женщина сведет его в могилу. Он будет последним идиотом, если согласится… Но все-таки…
— Пятьдесят тысяч долларов. — Он и сам не знал, почему назвал такую сумму? Раз назвал, так пусть и будет. На эти деньги он сможет купить свою мечту. Если, конечно, останется жив.
Кейт удивленно заморгала и так на него посмотрела, будто он попросил ее полететь к звездам.
— Вы хотите за это пятьдесят тысяч долларов?
— Я же рискую жизнью, мисс Витмор.
— Но цена, которую вы запрашиваете, чересчур велика.
Да, эта леди явно думала, что его жизнь не стоит таких денег. Это разозлило его. Ему хотелось схватить ее за плечи и встряхнуть. Он хотел даже затребовать больше, такую сумму, которая может ему разве что присниться.
— В какую же сумму вы оцениваете человеческую жизнь?
— Все правильно, — сказал Фредерик. — Вам следует отправляться, имея что-нибудь реальное. Ведь действительно риск огромный.
— Вот именно, я думаю, мисс Витмор следует с первым же пароходом отправить в Англию.
— Вы шутите, — сказала Кейт.
Девлин кинул мокрое полотенце на серебряный поднос, стоящий на столе рядом с ним.
— Джунгли не место для женщин.
— Понятно. — Она долго смотрела на него с раздражением во взгляде. — Хорошенько посмот рите на меня, мистер Маккейн. Я ведь не калека. — Она вытянула перед собой руки, как бы доказывая, что они вполне нормальные. — Да, я женщина, но это не значит, что я хуже вас. Хотя, впрочем, для вас идея равенства мужчин и женщин звучит, вероятно, как нечто абсурдное.
Вздернув вверх свой аккуратный носик, она смотрела на него, как на груду мусора, непонятно почему оказавшуюся на их софе.
— Вы просто не представляете, что вас там ждет. — Девлин встал и на миг зажмурился от прихлынувшей к глазам крови. — Огромные анаконды, в тридцать футов длиной, достаточно злобные и голодные, чтобы проглотить вас в один присест. Индейцы, которые с удовольствием отобедают вами. Москиты, которые поедают вас медленно, высасывая кровь из жил. И, наконец, наш неведомый соперник, жаждущий не меньше вас обнаружить этот город. Не думаю, что он отступится после первой же попытки. В следующий раз все может обойтись не так удачно.
Она покачала головой, не желая выслушивать его предостережения.
— Я знаю, насколько это опасно. И я готова рисковать. Это мое право.
Девлин повернулся к Фредерику Витмору, стоявшему чуть поодаль и слушавшему их перебранку.
— Вы не можете разрешить ей это.
Фредерик не успел ответить, Кейт схватила Девли-на за локоть и заставила его взглянуть ей в глаза, ее пальцы стиснули обнаженную кожу.
— Я совершеннолетняя, мистер Маккейн, и способна сама принимать решения.
— Возвращайся домой, розовый бутон. Назад в свой английский садик.
Ее глаза за линзами очков сузились.
— Хоть с вами, хоть без вас, я все равно пойду, мистер Маккейн. Я помню карту. У меня есть собственные средства. Я найду этот город.
Девлин медлил, глядя в эти гневные голубые глаза. Ее нежные, цвета слоновой кости, щеки стали темно-розовыми. Невероятно, но в гневе эта женщина была даже более красивой, чем всегда. Ему очень хотелось знать, какой она окажется, если сменит свой гнев на что-нибудь более заманчивое.
— Мистер Маккейн, я не могу запретить своей дочери отправиться вместе с нами. Надеюсь, это не изменит вашего решения быть нашим проводником.
Девлин понимал, что уже ничего не переменит. Они все равно отправятся, с ним или без него. И унесут его пятьдесят тысяч долларов в могилу. А ему-то какая разница? Если эта ненормальная маленькая сучка так хочет рисковать жизнью, почему он должен ее отговаривать?
— Я согласен быть вашим проводником. А если ваша дочь настолько глупа, то меня это мало касается.
Девлин продолжал смотреть ей в лицо, в его пульсирующий череп с трудом проникали слова ее отца, лившиеся рекой слова о поездке в Пара, о приготовлениях к долгому путешествию в город под названием Аваллон.
Кейт перехватила взгляд Девлина, ее глаза казались скорее возбужденными, чем негодующими, и он поймал себя на том, что старательно ищет в этих глазах нечто такое, о чем он даже боялся подумать.
Да, ему не хватало еще увлечься этой маленькой гордячкой, которая считала, что ему место в пещере. Нет, чем дальше он будет от этого розового бутона, тем лучше. Но он очень сомневался в том, что ему удастся держаться от нее подальше, ведь они пробудут вместе несколько месяцев.
Итак, он возвращается в джунгли, с простодушным стариком и с женщиной, по мнению которой он по своему развитию всего лишь на одну ступень выше жабы, с женщиной, которая заставляла его кровь кипеть, кипеть от раздражения и страсти.
Девлин, ты держишь курс в бурные воды.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Луна, пустившаяся в долгое путешествие по ночному небу, бросала серебряные отблески на волны, бьющиеся о берег около резиденции Лейгтона ван Хорна в Рио. Леди Джудит Чатем, вся съежившись, стояла в тени на балконе и смотрела на ван Хорна, который, казалось, не обращал на нее никакого внимания. «Если бы только он…» — думала она. А что он? Если бы только она могла стать свободной женщиной. Но Лей-гтон накинул на ее шею петлю и теперь мог помыкать, как ему заблагорассудится.
Ван Хорн арендовал этот дом на шесть месяцев, хотя намеревался оставаться здесь не более двух недель. Он предпочитал снимать жилье, нежели останавливаться в гостиницах. Иногда он покупал особняк — если не мог найти подходящего дома для аренды. Огромное наследство, которое он получил после смерти отца, позволяло ему покупать все, что ему хочется. Леди Джудит подозревала, что этот богатый молодой американец возомнил себя королем. Возможно, поэтому он проводил больше времени в Лондоне, чем в Нью-Йорке, где вырос сам и где выросли его сестры.
Лейгтон стоял, опершись руками о стальные перила и подставив лицо ветру, который дул с моря. Лунный свет скользил по его взметнувшимся светлым волосам, слегка касающимся плеч, и по белому льняному костюму.
